|
Ирина |
Сюрприз подаренного счастья
Неделю греющего нас
Ведёт из мОнинской санчасти
Свой неожиданный рассказ.
Ленясь в теченье дней обычном,
Ничто на свете не любя
В ночном спокойствии больничном
Впервые встретил я тебя.
В ту ночь красавица Ирина
Была в дежурстве до утра.
О радость: ты не балерина,
А медицинская сестра!
Но я «транзитник ленинградский»,
Пленясь в мгновение тобой
Залюбовался не по-братски
Неотразимою сестрой.
И то ли действие больницы,
Иль сам «больной» того хотел,
Но, посидев часок с сестрицей,
Я безнадёжно заболел.
Ты ослепить меня поспешно
Как будто вылечить взялась
И в глаз мой грешный и безгрешный
Взглянула, впрыскивая мразь.
Но я целебную заразу
Здоровым глазом проморгал,
Чтоб любоваться этим глазом
На воплощённый идеал:
« Ты избалована конечно,
Как все красотки, это факт,
И трудно будет мне сердечный
Установить с тобой контакт.
Тебе бы бросить госпитальный
Режим унылой суеты
Для блеска славы театральной
И зова светской красоты!
Оставь, не ставь пилотам банки,
Казня красой покой больных;
Мензурки, баночки и склянки
Разбей к чертям, забудь о них!
О, стань безумной, непокорной,
Чтоб жизнь твою не окружал
Режим дежурный, вопль притворный
И медицинский персонал!
Решись на вызов хулигана:
Забрать в живую жизнь мою
Для яркой сцены, иль экрана
Красу природную твою!»…
Так в голове моей безумной
Теснились вымыслы подряд
В порыве жажды неразумной
Не принимающей преград!
Меж тем, со мной ты,- как со всяким
Больным, - приветлива была.
Мы лампу грохнули во мраке,
Потом сидели у стола,
Потом за ширмою больничной,
Слух нежным голосом пленя,
Снимала ты…
компресс горчичный,
Но с офицера, не с меня.
И оценил я моментально
Стиль в обращении твоём,
Твой опыт профессиональный
И мягкий, ласковый приём…
Блондинка, в шапочке, в халате,
Тебе бы в кадр на полотно!
Похожий фильм с сестрой в палате
Нередко видел я в кино…
Назавтра вновь мы вместе были.
Болтая весело на «Вы»,-
Неслись в моём автомобиле
Мы к гарнизону из Москвы.
2.
Ценю в натурах поэтичных
Порывы вывертов лихих,
Всё то, что над толпой обычной
Возносит избранностью их;
Что из посредственности вялой,
Условность жалкую губя,
Безумством дерзким,
страстью шалой
Даёт им выделить себя;
Когда избыток вдохновенья
Священным пламенем зажжён
И Божий дар воображенья
В живых страстях отображён!...
Моя Ирина…
( Я моею
Зову Ирину, как поэт,
Который украшает ею
Тетрадь стихов на много лет),
Она,- мой образ поэтичный,-
Что столько счастья мне дала,
М о я И р и н а
необычной
И смелой девушкой была.
Но что за горе для поэта:
Ирина завтра в отпуску!
И вот уж едет за билетом;
И вот уж смертную тоску
Влюблённым сердцем ощущая,
Я безнадёжно умоляю:
- Ирина, день…
один лишь день!
Молю, останьтесь ненадолго,
И Вас дождётся Ваша Волга,
И скука праздная и лень!
Ещё от взбалмашного шума,
Любви и дикости моей
Вы отдохнёте близ Кутума
Под небом родины своей!...
И вдруг мечтой невероятной
Тоску мгновенно разгоня
Пронзила мысль, как ток обратный
И взбудоражила меня …
( Мы полем ехали в машине,
Гас за берёзками закат ),
… - О с т а в ь т е А с р а х а н ь, И р и н а,
П о е д е м в м е с т е…
в Л е н и н г р а д!
- О-о… -- о н м е ч т а!..
но разве можно,
Где жить, как ехать?
Чудеса!...
К её подруге неотложно
Мы едем выбрать адреса.
Вдвоём с приятельницей местной
Всё обсудить она должна
(Так; ради шутки интересной),
Но вот и струсила она:
- Подъедем завтра!
– НЕТ, СЕГОДНЯ!!!
Теперь, сейчас же, поскорей! …
И вот уж дышится свободно:
Со мной ты будешь…
и м о е й !...
Ах, в нашей жизни всё бывает!
И о безумстве мой рассказ
Всерьёз отсюда увлекает
Меня…
а, может быть, и вас.
3.
По ровной монинской аллее
Шершаво шинами шумя
К воротам Южным поскорее
Машина понесла меня.
Там ждал любви предмет желанный,
Там ты, красавица, ждала!
Со мной – безумцем-хулиганом –
Судьба сговорчивой была!...
И вот вошла о н а в машину
В красивом розовом пальто.
Ирина! чудная Ирина!...
Нет, не затмит тебя никто:
Волос избыток золотистый,
Изгиб ресниц и глаз призыв,
И свежесть губ, и кожи чистой
Чуть розовеющий отлив,-
Природа, женственность!
И вечный
Мой недоступный идеал,
Все, все, что в жизни бесконечно
Я для блаженства призывал!...
Шальной Фортуне доверяя,
На риск безумства положась,
В безвестность ада, или рая
Метнулись страсти устремясь.
Судьбу решило нам мгновенье,
И, что б там жизнь ни принесла,
Не изменИт она решенья:
И д ё т !!! –
была, иль не была!...
…Бежали быстрые колёса.
Бросаясь вымпелом вперёд
И пыль взвивая по откосу
Машина набирала ход.
Неслись кусты, мелькая лихо,
Сливалась в линию трава,
Промчалась вихрем Балашиха,
От вёрст кружилась голова.
Шоссе асфальтовым потоком
Неслось, взвиваясь на дыбы;
Твою судьбу считали сбоку
Километровые столбы.
Бросая дождь литвы кружащей
Следила Осень стороной
За безрассудством настоящим,
Как за летящею мечтой…
4.
И вот Москва.
Закрыв машину,
Взглянул я мельком на часы
И перешли мы к магазину
Купить вина и колбасы.
Ах, кто рискнёт в такой дороге
Жить без вина, друзья мои,
Вино завещано от Бога,
Хоть запрещается «ГАИ».
Итак,
когда мы в гастрономе
Свои закончили дела –
Наполнив наш «уютный домик»
Авоська с нами поплыла.
Советский сыр, балык и шпроты
В её забрались переплёты;
Пройдя Москву в толпе машин
Авоська двинулась на Клин.
…………………………
В простом КлинУ, где жил Чайковский
Напомнит бережно о нём
Входная дверь с дощечкой плоской,
Тенистый сад и тихий дом,
И в доме старые предметы,
В которых жил минувший век:
Клавиры, книги и портреты
Его наперсницы Фон Мек.
Но я и в спальне и в гостиной,
В столовой, в сумерках сеней
Повсюду занят был Ириной,
Прелестной спутницей моей.
Её увидел я такою
Впервые, и не верил сам:
К а к платье светло-голубое
Шло к золотистым волосам!
А эта тела округлённость -
Лилейность- шейки и груди!...
О, беспризорная влюблённость,
Страстей слепящих не буди!
Не искушай души пленённой,
Дай отступить,
не знать,
уйти!
Увы, уж поздно,- взор влюблённый
Не оторвать, не отвести …
Ей помогая вдеть сплетенье
На лакированных туфлях,
Я утолял своё мученье –
Любовь и грусть,
восторг и страх.
………………………..
С Ириной долго мы ходили
По тихим комнатам;
потом
В саду заросшем побродили.
Как Фея в платьи голубом
Под сенью лип и старых клёнов
Она скользила,
на неё
Роняла осень утомлённо
Лесное золото своё.
Ласкал скользящий луч заката
Пушистый шёлк её волос
И таял дымкой розоватой
На тонком кружеве берёз.
…………………………
Стихов лирических отныне
Я зарекался не писать.
С Ириной к серенькой машине
Мы возвращаемся опять.
Ещё наш Пушкин благородный,
Не тем помянут будь пиит,
Любил телятиной холодной
Дразнить здоровый аппетит.
Достав бутылку неотложно
Мы принялись за стол дорожный,
Чуть половчей расположась
И над печёнкою трудясь.
Пусть не кафе салон машины,
Но к а к пошли у нас дела! –
Поела, выпила Ирина,
Встряхнулась, стала весела,
Смеётся машет безнадёжно,
Что, дескать, «Хватит,
сколько можно?
Опомнись, будет, погоди;
Ещё всё это впереди!»
…………………………
Да, в п е р е д и е щ ё т а к м н о г о!…
… Направив в сумрак два луча
Пытливо щупают дорогу
Двойные фары «Москвича».
Однако, как ни направляли
Они вперёд лучистый свет,
Мы в рыхлой грязи буксовали
Глубоко врезавшись в кювет.
Я хлопочу, Ирина тужит,
Но вот за двадцать пять рублей
Нас грузовик достав из лужи
Надрывно сам буксует в ней.
…………………………
Завечерело.
Стог соломы
Дремал к берёзке прислонясь.
Вечерней неги и истомы
В крови тревога разлилась -
Приливом тёплым жажды счастья…
Ты рядом… ты близка для страсти…
Ожгло, как пламень, иль мороз
Во мраке золото волос!
Потом:
… под елью тьма густая,
И эта ночь в лесной глуши,
И ты… т а к а я з о л о т а я…
И тишина… и ни души…
И только сердце озорное
Вот-вот замрёт в груди моей…
Ты душишь «Красною Москвою»
Виски и кончики ушей;
Ты не отыщешь сумки белой,
Упали туфельки твои;
Рукой нетвёрдой и несмелой
Ты руки жаркие мои
Отводишь медленно:
- «Не надо!...
Зачем?...»
но страсть в твоей крови,
И силы нет,
и нет досады
И………..
н е т п р е г р а д ы д л я л ю б в и…
А утром…
Лиственник и хвойник
нас окружает.
О, мечты!...
Ты шепчешь ласково:
р а з б о й н и к!...
И говоришь не «ВЫ», а «ТЫ» …
5.
Тебе сегодня интересно:
Слегка прильнув ко мне плечом,
Ты правишь ручкою прелестной
С в о и м послушным «Москвичём».
И неуместно удивленье –
«Москвич» ведь мой, а т ы м о я!
М о я И р и н а!
Пусть мгновенье,
Пускай неделю, но моя!...
Блестит дорога, солнце слепит,
Лечу я вдоль знакомых мест.
- Смотри нам « в лоб шлагбаум влепит», *
Точнее правь на переезд.
Сиди спокойно, дорогая,
Прижмись ко мне, а не к рулю!
Тебя я нежно поучаю
И взгляд твой в зеркальце ловлю.
Потом любуемся природой.
Машинку я теперь веду,
А ты готовишь бутерброды
И нас питаешь на ходу.
Потом суставы разминая
«Деми-классическим pase»,
С тобой мы под руку гуляем
По расалённому шоссе.
Звездою солнце серебрится
И лижет бампер «Москвича»,
Поют ликующие птицы
В осенних утренних лучах.
Но вновь по прихоти бесцельной
Срывая вслед листву и пыль
Почти на скорости предельной
Летит шальной автомобиль.
М ы давим кур и у обочин
Сбиваем лошадь «Москвичём».
(Ты непричём здесь, между прочим),
А мне – хмельному – нипочём.
И всё ж я рад, что лошадь скачет,
Что резко я затормозил;
С тобою ль, мне ли не лихачить,
Кто в наши годы не глупил?! *( А.Пушкин. «Дорожные жалобы»
…………………………
Но вот, склонясь ко мне в колени,
Ты спишь тридцатую версту;
А я смотрю как день осенний
Твою лелеет красоту.
Смотрю с любовью;
«Неужели
Всё это небом мне дано?
И неужели на неделе
С тобой расстаться суждено?
Ах, мне б забрать тебя навеки
И стать счастливее вдвойне!»…-
Твои тушёванные веки
Тревожно дрогнули во сне…
А, между тем, тропа крутая
Вела «любовный лимузин»
Вдоль живописного Валдая,
Путём подъёмов и низин.
Мелькали мостики, озёра,
Худых заборов «кружева».
Проснулась ты.
И синим взором
Ожгла, как сказку Волхова.
Проплыла ветхая избушка
С геранью розовой в окне,
И за берёзами церквушка
В углу на горке в стороне,
Колодец, гуси…
Но с шальною
Судьбой дружу я, дурью пьян:
Под вечер в таборе с тобою
Мы отдыхаем у цыган.
Тебе цыганка врёт, гадая
О том, что будет впереди,
А пламя вспышками ласкает
Крутой изгиб твоей груди.
Каким разительным контрастом
В живой картине этой дан
Абрис беляночки атласной
И смуглых таборных цыган…
О, я влюблён в тебя серьёзно!!!
И страсть не в силах превозмочь…
У стога сена в поле звёздном
Укрыла нас вторая ночь.
Летит во тьме ночная птица,
Притих и наш автомобиль.
Звезда, как в сказке-небылице,
Бесшумно падает в ковыль…
- Тебе не холодно?… закройся!...
Дай руку… где твоё пальто!…
- Да спи же, милый, успокойся!...
Не то всё это… нет, не то!...
Её смягчает сон пришедший
И, уступая:
как во сне,
Ты сумасшедший… с у м а с ш е д ш и й …
Забвенно губы шепчут мне …
6.
Потоком бешеным машины
Летят по Невскому, и есть
Своя машина у Ирины:
« Л. Е. 05 и 46 ».
Сияет девушка отрадой,-
Духи купила и бельё,
И состоялась с Ленинградом
Мечта увидеться её!
Она сегодня в платьи новом
Совсем похожа на ЭйлИн.
В людской поток уносит снова
Блондинку светлый лимузин.
ЭйлИн была у Квисисана,
В Пассаже, Норде и ТЖ;
Она сегодня встала рано
И понабегалась уже.
Сходить в музей успела даже,
В пустую крепость, в Летний сад,
Но не видала Эрмитажа
И возвращается назад.
- О, «Чкалов-Монинская Ира»!
Ведь им же славен город наш –
Дворец, сокровищница мира –
Чертогов царских Эрмитаж!
А т ы е г о н е п о с е т и л а ?!
- О том жалею я сама!
Но я и так, поверь мне, милый,
От Ленинграда без ума!...
А, между тем, уже обратно
Ей нужно в Чкаловскую вновь.
Поздравить дочку аккуратно
Должна успеть моя любовь;
Успеть во что бы то ни стало
Назавтра во время прибыть,
Иначе б СОндра перестала
Машинку серую любить …
И снова вёрсты в тьму мелькают,
Как птицы в свете фонарей.
Над чудным городом мерцают
Созвездья утренних огней.
Ты, может быть, грустишь в разлуке,
Вернуться хочешь?,,,
но гляди:
Шлагбаумы медленные руки
Уж опускают позади …
7.
Вдали за Новгородом древним
Над тихой речкой есть обрыв.
Здесь не встревожит шум деревни
Осенний сон плакучих ив;
Не возмутит в святом покое
Ни тишины, ни красоты;
И здесь над тихою рекою
Остановились я и ты.
И в этой сказке безмятежной,
Где всё кругом ласкало нас,
Ты вдруг доверчивой и нежной
Со мною стала в первый раз.
Нет слов: мы ехали к разлуке!...
И вновь сбываются мечты:
Сомкнули трепетные руки
Над нами гибкие кусты;
Сомкнули жадно, неразрывно,
На миг.., как будто навсегда…
Вознаградив согласьем дивным –
М и г превращающим в г о д а!
Тебя,- блондинку голубую
В тот день навек запомнил я;
И в эту Сказку золотую,
В С о н, погрузилась жизнь моя:
В туманный образ в полудрёме
Под гибкой ивой над собой
И тихим лепетом в истоме:
«Разбойник…
смилуйся…
разбой….»
…………………………
Ещё в одной осенней ночи
Мы приютились у плетня.
Но ты…
ты любишь ли меня?...
Да нет, меня ты не любила,
И вряд ли любишь ли кого;
Ты просто очень, очень милой
Осталась, только и всего!
Хотя теперь о Сказке нашей
Ты память яркую хранишь;
За возвращение к Наташе
Меня тепло благодаришь.
Зачем,
не надо,
что я сделал?
Не мне ль благодарить тебя
За :
«Н е у ё м н о с т ь б е с п р е д е л а»,
За то, что мучился любя,
За красоту,
за лепет страстный,
За дружбу яркую твою…
За то, что юной и прекрасной
Вошла ты смело в жизнь мою!
8.
Умерь мой пыл, глава восьмая,
Уйми любовь в груди моей!...
Перед машиной Скоростная,
И вот Ирина у дверей!
Её визжа встречает дочка,
Я провожаю как свою.
И не пора ль поставить точку
На повесть длинную мою.
Безумье кончено.
И всё же
Ещё буянит пульс живой.
ЭйлИн скрывается в прихожей
С чуть-чуть поникшей головой.
А что грустить? Пальто не смято,
Поездка наша удалась!
Ах, вот оно:
врачи, солдаты,
Санчасть и Чкаловская грязь;
Опять всё то же.
Ну так что же?
Найди и в этом интерес:
Воткни иглу в чужую кожу,
Налей пузырь, поставь компресс;
Стремись с прилежностью разумной
Д а т ь Гиппократу и себе,
А в Ленинграде друг безумный
Не позабудет о тебе.
Когда огнями озарится
Сияя ярусами зал,
К а к пожалею, медсестрица,
О том, что я не досказал:
Что БЫЛ н а ш Р а й!
Но было мало!,
Что благовением Творца
Я пить безумье из бокала
С тобою мог бы без конца!
И не хрусталь, не позолоту
Увидит взор моих очей,
А в тихом Монино ворота
И свет дежурных фонарей;
И там, у лампы одинокой
Тебя с головкой золотой;
И я,-
т е р з а в ш и й с я ж е с т о к о
Н е д о с т и ж и м о й к р а с о т о й!
…………………………
Не изменить того, что было!
Пускай остался я один.
Но чтО в «разбойнике» любила
Его прекрасная ЭйлИн? –
Звала к себе.
И на прощанье
ЭйлИн в коричневом была.
Её фигуру на диване
Отображали зеркала.
Она представила мне дома
Друзей и родичей своих,
Достав семейные альбомы
И перелистывая их.
ЭйлИн глядит сквозь тень прелестных,
Красиво загнутых ресниц
На снимки мне неинтересных
Чужих людей, ненужных лиц.
Почти вплотную наши лица
Склонили мы – к виску висок;
Над недосмотренной страницей
Повис твой светлый волосок.
Ты как чужая;
а давно ли
Другими были мы с тобой?!
Изгиб руки твоей до боли
Я сжал решительной рукой;
И страсть любви насторожённой
В груди встревожилась твоей,
В руках забилась округлённых
И обнажённых до локтей…
Большое зеркало,- случайно
Поймав нас вместе,-
навсегда
Любви решительную тайну
Запечатлело без следа…
Пускай, свидетель молчаливый,
Ты знаешь всё;
ну что ж, гляди:
На жажду губ нетерпеливых
Прильнувших к трепетной груди,
На страстью сомкнутые веки,
На всё, чем полон миг один…
……………………………………………….
Прощай, прощай, моя навеки,
Ирина, СОндра и ЭйлИн! … *
Э П И Л О Г
Бывает всё на этом свете!...
Не трусь безумства, верь в него!
Судьбой даны порывы эти
Во имя счастья твоего:
Так и ЭйлИн,- безумства ради,-
Как дымкой, розовым бельём,
Что покупала в Ленинграде
Нас «затенётила» вдвоем…
……………………………………………
А я запомню жизнь с тобою,
Моя Ирина!...
и потом:
Обрыв над сонною рекою
И ю н о с т ь в п л а т ь и г о л у б о м.
И то:
Как лиственник и хвойник
Сплетал осенние мечты…
Как ты шепнула мне:
- « Р а з б о й н и к!...»
И назвала меня на «ТЫ» …
-------\\-------
МОНИНО. Сентябрь – 1950 г.
_________________________________________
* Эйлин и Сондра – героини романа Теодора Драйзера «Титан».
ЧащА. Август – 2009 г. (Написано за один день.) |